==> мои покои

Просторное помещение, в пустоте висит балкон, ощерившийся каменными зубами, по которому можно подойти к алтарю, где некогда царствовал Металлия, а теперь вернулась в свои исконные владения беспредельная Тьма.
У самого края балкона появляется смутная тень. Она обретает очертания, и становится понятно, что это два тесно прижавшихся друг к другу демона. Белоголовый отстраняется, успев еле слышно шепнуть.
- Держи спину. Если кто-то из демонов вмешивался в обряд, это приводило к гибели претендента. Королеву они прикрывали вчетвером, но у Кунсайта не было выбора – никому другому он не доверял. Пришлось идти на риск. Была надежда, что из-за спешки, с которой прошла подготовка никто не успеет вмешаться.
Затем он уверенным шагом идет по направлению к алтарю. Примерно на середине его встречает мощный темный ветер. Рубашка полощется на ветру, пытаясь улететь, ветер выжимает злые слезы из глаз, но, тем не менее, демон упорно продвигается вперед; длинные пряди трепещут на ветру, словно знамя. Словно поняв, что упрямства посягнувшему на темный трон не занимать, ветер меняет тактику. Затишье, а затем коварный удар вбок. Для Кунсайта это обернулось падением. Его потащило по камню, пальцы до боли вцепились в холодный камень. Ценой нескольких сорванных ногтей, он сумел остановиться на самом краю балкона. Кровь льется на камень и ветер удовлетворенно притихает. С трудом поднялся на ноги, неуверенные шаги. Возникло ощущение, что сверху давит ежесекундно тяжелеющий груз. Тем не менее, он продолжал упрямо идти.

Подпись автора

Я в кромешной ночи, как в трясине тонул,
Забывая, каков над землей небосвод,
Там я собственной крови с избытком хлебнул –
До чужой лишь потом докатился черед.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.

Тяжесть нарастала, смыкаясь вокруг него темным покровом. Она давила на грудь, сжимала его словно глины. Кунсайт оказался в толще воды, казалось, что смерть уже разверзла свою пасть, намереваясь поглотить его. Каким-то чудом он сумел ухватиться за уплывающие остатки сознания. Вдох, впуская воду в легкие, далая ее частью себя. А затем он стал ее честью. Каждая капля воды существует сотни лет, за это время она успела побыть частью океана, теплым летним дождем, звонким лесным ручьем, алым потоком из разорванной артерии, частью ледника. Каждая капля обладала своей судьбой, но все они когда-то были льдом. Постепенно огромная масса превратилась в лед, частью которого тал и Кунсайт. Преобразование стихии в энергию. Отчаянное желание выжить помогло совершить практически нереальное. Вся эта сила вложена в рывок, оказавшийся последним. Огонь бессильно опадает, порождения земли вымерзают от одного взгляда.
Тьма благосклонно принимает столь настойчивого просителя. Мрак впитывается под кожу, обновляя и даруя новые силы. Когда тьма рассеивается, становится видно, что теперь на его лбу льдисто поблескивает овальный камень, носящий то же имя что и новый король.

Перемещение и вот он стоит рядом с Зоем. От усталости и пьянящего ощущения новых сил Кунсайта слегка пошатывает. На лице настоящая улыбка.
Он пытается что-то сказать, но из горла вырывается лишь хрип. Приступ кашля скручивает тело в жуткой судороге.
Тьма накрывает его сознание.

Подпись автора

Я в кромешной ночи, как в трясине тонул,
Забывая, каков над землей небосвод,
Там я собственной крови с избытком хлебнул –
До чужой лишь потом докатился черед.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, чтобы я не сломал,
И цепи, чтобы мой задержала рывок

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И еще не бывает, чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я бояться отвык голубого клинка
И стрелы с тетивы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав, как лопнет хребет у врага.